Светлый Вторник

Св. Иоанн Златоуст. Как можем любить Бога, Которого не видим

Пусть никто не говорит мне: как могу я любить Бога, Которого не вижу? И многих мы любим, не видя их, как, например: отсутствующих друзей, детей, родителей, родственников и домашних, и то, что мы не видим их, нисколько не служит препятствием, но это самое особенно и воспламеняет любовь, усиливает привязанность. Ты не видишь Бога, но видишь создания Его, небо, землю, море. А кто любит, тот, увидев произведение любимого, или обувь, или одежду, или что-нибудь другое, воспламеняется любовью. Ты не видишь Бога, но видишь Его служителей и друзей, то есть мужей святых и имеющих пред Ним дерзновение. Послужи же теперь им, и будешь иметь немалое утешение для своей любви. И между людьми мы обыкновенно любим не только друзей, но и тех, кого они любят. Если кто из любимых нам скажет: «Я люблю такого-то, и всякое благодеяние, оказанное ему, считаю оказанным мне самому», то мы делаем все и стараемся всячески угодить этому человеку, как будто видим в нем самого любимого. То же можно делать теперь и в отношении ко Христу. Он сказал: Я люблю бедных, и если они получат какое-нибудь благодеяние, Я воздам за то, как бы Сам получил его. Будем же делать все для облегчения их участи, или лучше — истощим на них все свое имущество, веруя, что в лице их мы питаем Бога. А что, действительно, питая их, мы питаем Самого Бога, об этом, послушай, что говорит Христос: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня... был наг, и вы одели Меня (Мф. 25, 35—36); и много доставляет Он нам случаев к удовлетворению нашей любви. Любовь обыкновенно возбуждают в нас следующие три предмета: или телесная красота, или великое благодеяние, или любовь к нам другого. Каждый из этих предметов сам по себе может воспламенить в нас любовь; хотя бы мы от какого-нибудь человека не получили никакого благодеяния, но если слышим, что он постоянно любит нас, хвалит нас и удивляется нам, то и сами тотчас привязываемся к нему душою и любим его, как благодетеля. А в Боге не одно только это, но и все три совершенства можно видеть в такой высокой степени, что невозможно выразить их словом. И во-первых, красота этого блаженного и нетленного Существа неизъяснима, ни с чем не сравнима, превосходнее всякого слова и выше всякого разумения. Впрочем, возлюбленный, когда ты слышишь о красоте, то не предполагай ничего телесного, но разумей некоторую славу бестелесную и великолепие невыразимое.

Изображая эту славу, пророк говорит: вокруг Него стояли Серафимы; и у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал. И взывали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! (Ис. 6, 2— 3) — от изумления, от удивления этой красоте, этой славе. И Давид, представляя эту самую красоту и восхищаясь славою этого блаженного Существа, говорит: препояшь Себя по бедру мечом Твоим, Сильный, славою Твоею и красотою Твоею (Пс. 44, 4— 5). Потому и Моисей часто выражал желание видеть Его, что был уязвлен любовию к Нему, и любил эту славу. Потому и Филипп говорил: покажи нам Отца, и довольно для нас (Ин. 14, 8). Впрочем, сколько бы мы ни говорили, мы не можем представить ни малейшего, ни даже самого слабого подобия Божественной красоты. Но ты желаешь, чтобы мы исчислили Его благодеяния? И их невозможно изобразить словом. Посему Павел говорил: благодарение Богу за неизреченный дар Его (2 Кор. 9, 15); и еще: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9); и еще: о, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его (Рим. 11, 33). А любовь, которую Он показал нам, какое может изобразить слово? Удивляясь ей, Иоанн говорил: так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного (Ин. 3, 16). Если ты хочешь слышать собственные слова Его и узнать Его любовь, то послушай, что говорил Он чрез пророка: забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя (Ис. 49, 16). И как псалмопевец говорит: как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже (Пс. 41, 2); так и Христос говорил: сколько раз Я хотел собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! (Мф. 23, 37). И еще говорит пророк: как отец милует сына, так милует Господь боящихся Его; и еще: как высоко небо над землею, так велика милость [Господа] к боящихся Его (Пс. 102, 13, И). И как пророк ищет подобия для выражения своей любви, так и Бог употребляет некоторые подобия, чтобы выразить нам любовь, какую Он показывает в устроении нашего спасения. Пророк приводит в пример жаждущую лань и иссохшую землю, а Бог — любовь птиц к своим птенцам, попечительность отцов, высоту неба от земли и сердоболие матерей, не потому, чтобы Он любил нас только так, как мать дитя, но потому, что, кроме этих образцов, подобий и примеров, у нас нет других больших выражений любви. А что Он любит нас не только так, как нежная мать детей, выслушай слова Его: если и забудет женщина грудное дитя свое... но Я не забуду тебя. Этими словами Он выразил, что любовь Его к нам пламеннее всякой другой любви. Представляй же все это вместе сам в себе, и ты возбудишь в себе горячую любовь, возжжешь светлый пламень. Любовь к людям обыкновенно ничем так не воспламеняется в нас, как воспоминанием о благодеяниях, которые мы получили от них. Посему будем так же поступать и в отношении к Богу. Представим себе, сколько Он сделал для нас: самое небо, землю, море, воздух, земные растения, различные цветы, животных, пресмыкающихся, обитающих в море, в воздухе, звезды небесные, солнце, луну, вообще все видимое, молнии, порядок времен, преемство дня и ночи, перемены времен года. Он вдохнул в нас душу, одарил нас разумом, почтил величайшею властию; посылал ангелов, посылал пророков, наконец Сына Своего Единородного. И затем Он продолжает призывать тебя ко спасению и Сам чрез Единородного Сына, и Павел не перестает убеждать и говорить: от имени Христа просим: примиритесь с Богом (2 Кор. 5, 20). Не ограничился Бог и этим, но, взяв начаток от твоего естества, посадил Его превыше всякого Начальства, и Власти, и Силы, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем (Еф. 1, 21). Поистине теперь благовременно сказать: кто изречет могущество Господа, возвестит все хвалы Его? (Пс. 105, 2). И еще: что воздам Господу за все благодеяния Его?(Пс. 115, 3). Ибо что может сравниться с такою честью, когда начаток нашего естества, который столько оскорблял Бога и столько был унижен, сидит на такой высоте и обладает такою честью? И не только общие благодеяния исчисляй в уме своем, но и те, которые касаются собственно тебя; например, как ты некогда подвергался клевете и избавился от обвинения, как некогда в бурную и темную ночь ты попал в руки разбойников и избежал их умыслов, как ты некогда был вознагражден после понесенного тобою убытка, как подвергся тяжкой болезни я получил облегчение.

Исчисляй все благодеяния Божии, оказанные тебе в течение всей твоей жизни, и, конечно, ты найдешь их много не только в целой жизни, но и в одном дне. И если бы Бог захотел представить нам все благодеяния, которые мы, не сознавая и не разумея, получаем от Него каждый день, то мы не могли бы перечислить их. Сколько бесов носится в этом воздухе! Сколько противных нам сил! Если бы только Бог позволил им показать нам свои страшные и отвратительные лица, то не пришли ли бы мы в ужас, не погибли ль бы, не уничтожились ли бы? Размышляя о всем этом, равно и о грехах своих, которые мы совершаем волею или по неведению — ибо и то немалое благодеяние, что Бог не каждый день наказывает нас за наши согрешения,— мы можем питать в себе любовь к Богу. Подлинно, когда ты подумаешь, сколько каждый день ты грешишь, сколько каждый день получаешь благодеяний, каким пользуешься долготерпением, какою снисходительностью, когда подумаешь, что, если бы Бог каждый день наказывал, ты не прожил бы и краткого времени, по словам пророка: если Ты, Господи, будешь замечать беззакония,—Господи! кто устоит? (Пс. 129, 3), то воздашь Ему благодарность и не будешь роптать ни на что, случающееся с тобою; напротив, увидишь, что если бы ты потерпел бесчисленное множество зол, и тогда еще не понес бы достойного наказания. При таком расположении духа ты воспламенишь в себе великую любовь и будешь в состоянии говорить вместе с пророком: как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже. Здесь уместно обратить внимание на то, почему пророк привел в пример это именно животное. Лань сильно чувствует жажду и потому часто прибегает к водным источникам: а это чувство жажды происходит в ней и от природы, и оттого, что она пожирает змей и питается их мясом. Так же поступай и ты; поглощай умственного змея, умерщвляй грех, и ты возжаждешь любовию к Богу. Как порочная совесть делает нас нечистыми и ввергает в отчаяние, так тогда, когда мы умертвим грехи, очистим себя от пороков, мы будем в состоянии прозреть для духовной жажды, с великим усердием призывать Бога, воспламенить в себе сильнейшую любовь, и не словами только, но и самими делами воспеть этот припев.

Из Беседы на 41-й псалом