Ходасевич и символизм

 И нет сомнения, что эта позиция теснейшим образом связана с попытками русских символистов вырваться за пределы окружающего их мира, превратить повседневное существование в некую форму постоянного предощущения того, что откроется в сверхчувственном опыте. На наш, современный взгляд трезво мыслящих людей это выглядит странно и нередко смешно. Но для литературного поколения Ходасевича и его сверстников такое мироощущение воспринималось как единственно достойное истинного поэта.
Ведь искушение символизмом прошли в той или иной степени едва ли не все крупные русские поэты начала XX века. Но для Ходасевича это влияние было обострено тем, что он очень рано, почти в детстве, попал в атмосферу символизма — и в то же время ощутил себя в нем, как и в родной семье, самым младшим, последышем. Именно поэтому «тонкие яды» символизма пронизали его душу насквозь и сделали его тем поэтом, каким он стал, хотя от классического символизма его отделяет очень многое.

Впервые публикуемые в нашем издании ранние стихи Ходасевича (1904—1906 гг.) представляют собой типичный пример того, как становление поэтического таланта происходит параллельно с освоением мифо-поэтического багажа символизма, основную роль в котором сыграла поэзия В. Я. Брюсова. Представление о релятивизме духовных ценностей, стремление равно прославить Добро и Зло, «Господа и Дьявола» лежит в основе многих стихов. Пилат в них оказывается столь же прав, как и Христос; человек и Дьявол состязаются в изменчивости; самообожание оказывается выше любви к другому... Все это высказывается темным, запутанным (но запутанным не от сложности мысли, а от неумения говорить) языком, где штампы, уже сформированные символизмом, перемешаны со штампами среднедилетантской поэзии любого времени. Эти стихи представляют интерес лишь как этап пути, как стадия становления поэта, проходящего через искушения крайнего декадентства и в поединке с ним изощряющего собственные душевные переживания.
В стихотворении «Пока душа в порыве юном...» (1924), являющемся блестящим описанием своего пути, Ходасевич напишет об этом времени:

Будь нетерпим и ненавистен,
Провозглашая и трубя
Завоеванья новых истин,—
Они ведь новы для тебя.

Завершился этот этап выпуском первой книги стихов.
Для Ходасевича вообще издание книги было событием. Литературоведы пишут о том, как много для поэтов XX века значит само это понятие «книга стихов». Она не складывается произвольно, по прихоти самого автора, а является отражением целого большого периода его развития, выливается в повесть о жизни. И Ходасевич был одним из тех поэтов, для которых книга составляла важнейшую ступень творческой биографии. Его путь можно представить как восхождение от одной книги к другой, причем каждая из них является замкнутым и самодостаточным феноменом. Совершая круг внутри сборника, душа поэта замыкает его с тем, чтобы, на миг прервав сквозное развитие, перейти к следующему этапу, к следующей книге.
Первым моментом движения для Ходасевича явилась книга «Молодость» (1908), к которой он попытался вернуться в начале 20-х годов — и не смог: собственные переживания (вернее, тот язык, которым они были описаны) оказались для самого же поэта непонятными.
В воспоминаниях о Блоке Ходасевич писал: «...перешли к раннему символизму (...) Блок признавался, что многих тогдашних стихов своих он больше не понимает: „Забыл, что тогда значили многие слова. А ведь казались сакраментальными. А теперь читаю эти стихи, как чужие, и не всегда понимаю, что, собственно, хотел сказать автор"».  Слова Блока концентрируют то же самое, что испытал и Ходасевич по отношению к своим первым стихам, вышедшим к читателю. «Молодость» действительно трудно понять так, как она писалась. Сакраментальное стало для сегодняшнего читателя манерным, понятное с полуслова — уже забылось, знаки необыкновенных страстей оказались пустыми, ничего не выражающими.

"Жизнь и поэзия Владислава Ходасевича". Вступительная статья Н. А. Богомолова

Пасхальное послание 1924 года

Митрополит Антоний (Храповицкий)
Пасхальное послание 1924 года

Никто не может спорить против того, что из всех праздников Господних самый радостный, самый торжественный есть праздник Светлого Христова Воскресения, а из всех православных народов народ русский справляет его наиболее торжественно. Только в русских храмах за каждой из восьми песней канона совершаются каждения с крестами и трехсвечниками, только в русских храмах верные стоят с зажженными свечами в продолжение почти всей заутрени, а главное - только русские исполняют делом то, о чем поют в церкви: Воскресения день и просветимся торжеством и друг друга обымем, рцем: братие! и ненавидящим нас простим вся Воскресением и тако возопиим: Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав.

Во исполнение этих святых слов все предстоящие в церкви тут же трижды целуются со служащим епископом или священником, а также и вне храма целуются трижды со знакомыми, не разбирая сословного неравенства.

Царь русский должен был, по церковному обычаю, расцеловаться со многими сотнями придворных чинов, придворной прислуги и солдат.

Радостное всепрощающее настроение, согласно читаемому на заутрене слову Иоанна Златоуста, охватывает в сию пасхальную ночь и благочестивых и равнодушных, и добрых и недобрых. Таков дар особенной, таинственной благодати, даруемый верующим без заслуг и подвигов, это некоторое предвкушение радостей райских, получаемых христианином от Господа и зовущее его к тому, о чем поется в пасхальном каноне: Подавай нам истее Тебе причащатися в невечернем дни Царствия Твоего.

Пасхальное целование, однако, не должно быть только действием наших уст и губ, но порывом братской во Христе любви и всепрощения. В том и другом нуждаемся и мы сами, и наши соизгнанники, но еще больше - оставшиеся в России и гонимые на Крест Христов и за веру в Его воскресение наши соотечественники. Мы не можем обнять и расцеловать их, ни даже наших родных, отрезанных от нас пространством и красным кордоном, но можем приблизить время их избавления от врагов Христовых, взявших над ними власть.

А путь к такому святому делу один: тот, к которому так успешно призывал наших предков в подобное же лихолетие Кузьма Минин. Должно складывать казну на спасение нашей родины, наших присных. Дело это ведет сам намеченный Промыслом Божиим, волею всего народа Великий князь Николай Николаевич. В его-то казну кладите свои лепты, православные соотечественники, явите делом то, о чем мы все поем устами в великий день Воскресения Христова. Сорок дней будут воспеваться эти священные песни, и во весь этот радостный сорокоуст будем жертвовать воскресшему Христу наши лепты, богатея верою, надеждою и любовью.

Таков путь служения избавлению нашей родины, но, конечно, это не единственный путь исполнения заповеди и возгревания в себе благодатного дара, подаваемого нам в ночь Воскресения Христова.

Друг друга обымем и ненавидящим нас простим вся Воскресением.

Да, возлюбленные, воскресение Христово открыло раз навсегда пред людьми врата вечности. Как ничтожны сравнительно с нею, с этою истинною, действительною жизнью, наши ссоры, наши постыдные деления на враждующие друг с другом партии, наше злопамятство, при котором нам прегражден вход в Небесное Царство, - последнего удостоятся многие тяжкие грешники, раскаявшиеся в своих грехах и преступлениях, но не войдет туда никто, хранящий в сердце своем злобу или гордость.

О, если бы мы больше размышляли о неизбежной для каждого смерти и воскресении! Как быстро таяли бы в нас остатки злобы и жажда мести. Уже не ненавистными, а глубоко несчастными казались бы нам злодеи, уже обрекшие себя на вечную погибель. Ведь их наслаждение жестокостью, развратом и властолюбием длилось и длится несколько лет и даже дней, а терзания их душ за гробом будут продолжаться целую вечность. Не говорим о том, что и здесь, на земле, совесть терзает их гораздо мучительней, чем нас угнетают невольная бедность и унижение в изгнании нашем.

Чтобы заглушить такие терзания совести, они тщетно стараются залить ее вином и подавить новыми и новыми злодеяниями: она скоро просыпается снова, и особенно во время сна этих людей, и рвет на части их измученные злобой сердца. Это те самые мучения, которые испытывают в аду души, отверженные Богом: созерцание своего падения и нежелание в том покаяться, - отсюда все большее и большее ожесточение, и оттого все сильнейшие терзания. Это подобно тому, как иногда ожесточившиеся женщины или дети в бессильной злобе бьются головой об стенку, рвут на себе волосы или кусают пальцы.

Мы ли, принявшие страдания за верность святым убеждениям, будем им завидовать? Мы ли, сохранившие в своей нищете то, что всего дороже на свете, т.е. неукорную совесть, будем раскаиваться в нашей твердости? Мы ли, не осквернившие себя жестокостью к беззащитным, будем таить в себе жажду мести нашим обидчикам? Закон и будущее законное правительство отнимет у них возможность продолжать свои злодеяния, но горе тем из нас, которые будут взирать на то со злорадством, а не со состраданием. Таковым не будет места в воскресении: их ожидает за гробом та же участь, как и их ненавистных врагов, а в настоящей жизни им не приходится вкусить полнотою радости о Христовом воскресении, ибо иные начала, иной дух принес Он нам из Своего живоносного гроба.

Своих малодушных в то время учеников Он называет братией и говорит Марии Магдалине: Иди к братии Моей и скажи им: восхожу ко Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему (Ин. 20, 17). А когда Он явился к ним впервые, то стал посреди них и говорит: Мир вам. Ученики обрадовались, увидев Господа, но поелику в сердцах их горел и стыд о своем бегстве, то Иисус сказал им вторично: Мир вам, - и, возвращая им апостольские полномочия, продолжает: Как послал Меня Отец, и Я посылаю вас (Ин. 20, 21).

Но еще ранее Господь, зная, что более всех перед Ним виновен апостол Петр, который, конечно, считал себя после троекратного отречения испавшим из среды Его учеников и, пожалуй, не считал бы себя вправе прийти на зов Марии Магдалины, Он, Милосердный, предупреждает такое законное сомнение и повелевает ангелу сказать другим мироносицам: Идите скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее (Мк. 16, 7); так назывались - Малая Галилея -предместье Иерусалима и гора Елеонская. Вскоре Петру было подтверждено прощение отдельно за его вторичные слезы при троекратном вопрошании Спасителя: Симоне Ионин! Любишь ли Меня? [Ин. 21, 17]. Так и поется в стихире на 29 июня: Троекратным вопрошанием: еже Петре, любиши ли Мя, трикратное отречение Господь исправил есть.

Таково явление новой жизни в воскресении - оно является в любви и всепрощении: вторичные слезы раскаяния возвращают отрекшегося трижды ученика в стадо Христовых апостолов, и вводят его вместе с прочими учениками в вечную радость о Христе воскресшем, и научают торжествовать при всех жизненных невзгодах и не замечать их даже, как пишет апостол Павел коринфянам: Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем. Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем (2 Кор. 4, 8).

И дальше: Во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах, в чистоте, в благоразумии, в великодушии, в благости, в Духе Святом, в нелицемерной любви, в слове истины, в силе Божией, с оружием правды в правой и левой руке, в чести и безчестии, при порицаниях и похвалах: нас почитают обманщиками, но мы верны; мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем (2 Кор. 6, 4-10).

Видите, не тщетно Господь по воскресении Своем преподал мир и радость Своим последователям. То и другое сохранили Его ученики, хотя и страдали на земле более всех и, конечно, в тысячи раз более нас, беженцев. И если они находили в себе благодатные силы, во-первых, прощать обидчиков, а во-вторых, радоваться о Боге среди бедствий, то насколько будем неизвинительны мы, если будем предавать сердце свое унынию, ропоту, злобе и мести. Да избавит нас от всего этого благодать воскресения Христова!

То, что я написал вам, имеет отношение не только к личной жизни каждого, не только к жизни загробной, но к настоящей жизни, к жизни общественной, народной. Мы не знаем с уверенностью, что готовит судьба, т.е. воля Божия, для нашего отечества. Но предположим лучшее. Предположим, что насилию безбожников приблизился конец и беженцы русские возвратятся в отечество, встреченные любовию и благодарностью народа. Под каким условием Господь соизволит на это - вопрос мудреный. А другой вопрос, уже вполне реальный, выражаясь светским языком: при каких условиях возможно будет налаживать общественную жизнь и восстановлять порядок? Конечно, не при таком положении, когда население будет разделено на наказуемых и карателей... Бог будет помогать нам лишь в том случае, если мы привнесем противоположные начала тем, которым следуют Его враги, т.е. вместо алчности - уступчивость, вместо злобы - любовь и прощение, вместо своеволия - послушание, вместо: каждый сам себе барин - заповедь Христову: Больший в вас да будет всем слуга [см.: Мк. 9, 35; 10, 44], вместо дикого разврата - семейные добродетели, вместо "живой церкви" - хранение священных преданий и канонов, вместо еврейского Интернационала - православного царя, вместо самозваного разбойничьего "синода" - пастыря-исповедника Святейшего Патриарха Тихона. Приблизительно такова была противоположность общественного строя, внесенного в Россию нижегородским ополчением взамен польского засилья и тушинских воров в 1613 году. Новый царь Михаил и царица-мать не боролись за свою власть, не гнались за ее получением и не домогались ее, но согласились ее принять после многих и слезных молений народных представителей и после заклятий митрополита; молодой царь был выразителем не мести и кары, а милосердия и благочестия, как и сын его Алексей и его внук Феодор.

Возвращая свой мысленный взор от этих давних времен к нашей убогой беженской современности, мы должны себе наметить путь если не внешней деятельности, которая для большинства из нас недоступна, то для внутреннего просвещения и обновления. Светлое Христово Воскресение, исполняя сердца наши умиленной радостью и любовью к ближним, само ставит нас на первую ступень такого обновления души, а следовательно, и нашей будущей деятельности. - Пусть же в этот решительный год Христово Пресветлое Воскресение воскресит нас к новой, богоугодной и любвеобильной жизни, дабы, как Христос воскрес славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни (Рим. 6, 4).

Пасха! Радостью друг друга обымем! О Пасха, избавление скорби, ибо из гроба днесь, яко от чертога, возсия Христос!

Источник. 

Воспоминания о тесте

 В праздничные дни в блогосфере пошли разговоры о куличах и выпечке. Многие стали вспоминать свои собственные первые опыты в пекарском деле:

«Моё первое знакомство с тестом произошло на заре туманный юности.
В городе Кракове , попробовав впервые пиццу, я сошла с ума от этого невероятно вкусного блюда. Выпытала рецепт и решила поразить всех в Москве
Для этого были куплены на Центральном рынке дико дорогие помидоры, и я приступила к изготовлению.
Впервые в жизни.
Я тогда вообще была очень далека от кулинарии.
И вот я насыпала в миску муку и чё там ещё было надо, и стала месить.
Но я не ожидала, что тесто поиклееца намертво к руке и ко дну миски, склеит пальцы, и отодрать его будет невозможно.
Мама сказала:"Надо месить, пока не начнёт отставать от пальцев"
Я поняла, что никогда этого момента не будет, разъярилась, и эта миска с тестом стала летать у меня по кухне, и только жена брата мужественно присутствовала при этом перфомансе.
Я орала, ругалась, проклинала все на свете, тесто не отлипало, а ведь стоило сказать - добавляй понемногу муку и оно отлипнет.
Но мне никто этого не сказал, мама считала, что это и так должно быть понятно, но я- то откуда знала?!
Не меньше часа я кидалась тестом, потом стала совать руку в муку, и дело сдвинулось.
Кривую и подгоревшую пиццу я торжественно поставила на стол.
Конечно, дрянь была страшная, но все ели, боялись, что я сейчас опять начну орать и кидацца уже готовой пиццей.
Все сказали, что очень вкусно, но добавки не просили, потому что ну очень сытное блюдо!
В итоге оставшееся я скрошила птицам, и мои отношения с кулинарией закончились...»
https://www.liveinternet.ru/users/830593/blog#post499015765

«...Я тогда затеяла испечь пирожки. Не помню, с капустой ли или с мясом. Начинка-то удалась. Но тесто... Короче, эти пирожки годились только в качестве снарядов для какого-нибудь вооружения, причем при их использовании победа явно была бы на нашей стороне. Мой бывший муж, чуть не сломав зуб, сказал, чтобы пирожки я больше не пекла)) И я не пекла. Но позже, уже при муже номер два Зубове, однажды я решила испечь пахлаву. Пахлаву, Карл! То есть вместо того, чтобы осваивать Курочку Рябу я сразу же замахнулась на Шекспира!)) Делала всё по рецепту, который казался простым. Долго описывать эту битву титана с тестом не буду, но "блять" было самое простое и вежливое из выражений, которые я употребляла при готовке. В этот момент пришел с работы Зубов, который заявил, что никогда не думал, что можно так цветасто выражаться)) Пахлава получилась так себе, мягко говоря...»
https://www.liveinternet.ru/users/trillian_mcmillan/post499016433/
_________________________________________________

В юности я, наверное, очень хитрая или очень глупая, потому что я решала вопрос с тестом не задумываясь. Я много раз слышала от взрослых, что квасное тесто делать очень сложно, что это - "высший пилотаж", что нужно быть профессиональным пекарем, чтобы сделать хорошее квасное тесто, и что вообще, кучу продуктов испортишь, прежде чем научишься его делать. Потому я, не колеблясь, покупала в ближайшей кулинарии готовое тесто, дома делала начинку, раскатывала покупное тесто и, сформировав из этого пирог, пекла его в духовке отечественной электроплиты "Лысьва".
Никогда не скрывала, что тесто покупное. Но мои пироги всегда хвалили и ребёнок (т.е. я) был счастлив!

 

Благодатный огонь

В храме Воскресения Христова в Иерусалиме сошел Благодатный огонь

ИЕРУСАЛИМ, 15 апр — РИА Новости. Благодатный огонь сошел в Иерусалиме в храме Гроба Господня, сообщил корреспондент РИА Новости с места событий.
Патриарх Иерусалимский Феофил III вышел из Кувуклии, в которой молился о снисхождении огня, и начал раздавать его находящимся в храме людям.

В ожидании церемонии схождения Благодатного огня израильская полиция приняла повышенные меры безопасности в Иерусалиме. На подступах к Старому городу полицейские установили плотные заграждения, чтобы регулировать поток верующих, направляющихся на церемонию.

Схождение Благодатного огня - 2023: Чудо свершилось!

В Храме Гроба Господня в Иерусалиме свершилось чудо схождения Благодатного огня, а значит, каждому из нас Господь даровал шанс на покаяние и исправление.

Чудо схождения Благодатного огня, которого ждали миллионы людей по всему миру, свершилось. В Великую Субботу в Кувуклии Храма Воскресения Христова (более известного как Храм Гроба Господня) в Иерусалиме в канун Пасхи сотни верующих и миллионы людей по всему миру, смотрящие онлайн-трансляцию, стали свидетелями этого чуда.

Частицу Благодатного огня представители Фонда Андрея Первозванного привезут в Москву, а оттуда его развезут по всей России.

https://tsargrad.tv/news/shozhdenie-blagodatnogo-ognja-2023-chudo-svershilos_764251

 

Немного о Тэффи

 Первым произведением Тэффи было небольшое стихотворение, опубликованное в сентябре 1901 года в журнале «Север» за подписью Надежда Лохвицкая. В автобиографии своим первым опубликованным прозаическим произведением Тэффи называет рассказ «День прошел» и указывает дату его выхода — 1904 год. В действительности этот рассказ был опубликован в 1905 году в «Ежемесячных литературных и популярно-научных приложениях к журналу "Нива"» (№ 8). А еще ранее, во втором номере, вышел рассказ «Рубин Принцессы». Но Тэффи не ошибалась, когда писала, что «первое из моих напечатанных произведений было написано под влиянием Чехова».

Много лет спустя после появления в печати первых произведений Надежда Александровна дала два объяснения тому, как возник псевдоним «Тэффи». Она знала некоего глупого человека Стефана, которого слуга почему-то называл Стеффи. Полагая, что глупые люди обычно счастливы, она «ради деликатности» сократила это имя до Тэффи, сделав его своим псевдонимом и впервые подписав им одноактную пьесу «Женский вопрос».
После успешной премьеры этой пьесы она дала свое первое интервью. Когда ее спросили о псевдониме, она объяснила следующее: это имя имеет отношение к одному глупому человеку, и, тут же поправившись, сказала, что это фамилия. Журналист, прервав ее, спросил, не имеется ли в виду песня Р. Киплинга «Taffy was a Walesman/Taffy was a thief». Тэффи быстро согласилась, что источником псевдонима был Киплинг.
Естественен и закономерен был приход Тэффи в сатирический еженедельный журнал «Сатирикон». Как справедливо отмечает один из исследователей, «не гоголевский „смех сквозь слезы", а смех вместо слез — такова была позиция „сатириконцев"». Одним из любимых афоризмов Тэффи, который она взяла в качестве эпиграфа к первому тому своих «Юмористических рассказов» (1910), была мысль из шестой части «Этики» Б. Спинозы: «Ибо смех есть радость, а посему сам по себе — благо».
Однако читатели почувствовали и другую ноту в ее «сатириконовских» рассказах. Ее можно определить по-разному. Это и ирония над естественными слабостями человека, не переходящая в сатиру и в чем-то даже оправдывающая их. Это и явственные ноты печали и лиризма, которые будут усиливаться в последующих книгах, и трагическая струя, становящаяся столь пронзительной в одном из лучших сборников Тэффи «Неживой зверь» (1916), не понятая многими современниками и определяемая ими как неизвестно откуда идущий пессимизм.
Помимо работы в лучшем сатирическом журнале России, Тэффи много и часто публиковалась в крупных газетах. Во время революции 1905 года она печатает в петербургских газетах «Биржевые ведомости» и «Речь» свои сатирические и юмористические стихотворения.
Как и большая часть петербургской интеллигенции, она целиком во власти революционных настроений. Вспоминая этот период, уже в конце жизни в рассказе «45 лет» Тэффи описала, как журналисты, актеры и студенты принимали участие в революционных митингах, где вместе со своими друзьями Надежда Александровна слушала Богданова, Каменева, Коллонтай. Писательница вспоминает слова своей матери о том, что ее «маленькая девочка» становится «социалисткой». Когда Тэффи работала в большевистской газете «Новая жизнь», казалось, что предсказания матери сбываются. Впрочем, о своих наивно-революционных стихах она отзывалась весьма скептически, чего те вполне и заслуживали. То же самое можно сказать и о революционных стихах Ф. Сологуба и Н. Минского, хотя чувства их были, несомненно, искренними.

Из статьи Элизабет Нитраур «ЖИЗНЬ СМЕЕТСЯ И ПЛАЧЕТ...» О судьбе и творчестве Тэффи

Святитель Иннокентий (Борисов), архиепископ Херсонский и Таврический. Слово в Неделю ваий

 Слово 2-е

И когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем.
(Лк. 19, 41)

На три случая указывается нам в Евангелии, когда плакал Господь наш: плакал Он вчера, при гробе друга Своего Лазаря; будет плакать в саду Гефсиманском, во время молитвы к Отцу, да мимо идет чаша страданий; и плачет ныне при взгляде на Иерусалим погибающий. Слезы гефсиманские так высоки и таинственны, что о них дерзновенно было бы беседовать со всеми; и слезы вифанские не без таинства, ибо для чего, по-видимому, плакать у гроба того, кто в эту же минуту вызван из гроба? Слезы нынешние, иерусалимские, просты и ясны: Господь плачет о Иерусалиме, потому что Иерусалим не разумеет времени своего посещения, не плачет сам о грехах своих.

Итак, это наши слезы, возлюбленный слушатель, ибо они пролиты Господом, без сомнения, не об одном Иерусалиме, а и о нас с тобою, грешниках сущих! Это слезы о тебе, непослушный сын Церкви, который, свергнув святое иго веры, возложенное на тебя еще благочестивыми родителями, предался вольнодумству и глумлению над предметами священными! Это слезы о тебе, токий властелин, который, забыв общую всем нам природу и общее всем нам упование жизни вечной, томишь подручных своих, как бы они созданы были не для славы Божией и не для их вечного спасения, а для тяжкой работы на удовлетворение твоим прихотям! Это слезы о тебе, бесчувственный богач, который поработил душу свою бездушному металлу, погреб сердце и все святые чувства его в неправедных счетах и расчетах! Это слезы о тебе, недостойный пастырь Церкви, который вместо того, чтоб быть устами Божиими для народа, предстателем перед Богом о людских невежествиях, стоишь между алтарем и собранием верных как стена раскрашенная, на ней же написана не милость Божия, а твой собственный суд и осуждение!

Господь плачет и до сих пор о каждом грешнике. Ибо как не плакать, когда он идет видимо в бездну, из которой нет возврата, и, имея в руках своих жизнь вечную, безумно меняет ее на суету и тление? Как не плакать о грешнике, когда столько средств, употребленных для примирения его с Богом, для возвращения ему прав на рай потеряннный, к стяжанию для него Царствия Небесного, остаются туне и без плода? И когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем (Лк. 19,41).

Не помогли слезы Господа Иерусалиму! Не уразумел он тайны благодатного входа в него и слез, над ним пролиянных, и за то предан доселе на попрание языком! Не помогут слезы Господа и нам с тобою, возлюбленный слушатель, если мы подобно иерусалимлянам останемся бесчувственны во грехах наших. Для того чтобы этими бесценными слезами омыты были грехи наши, надобно, чтобы к ним примешались собственные наши слезы о грехах наших, чтобы печаль, исполнявшая сердце Господа, перешла в нашу душу и изгнала из нее все нечистые и зловредные радости греховные. Поэтому не удивляйтесь, если мы вместо веселия пригласим вас к слезам. Пусть пророк восклицает: "Радуйся, дщи Сиона!" Этот глас к душам чистым; они могут и должны, по апостолу, радоваться не только ныне, а и всегда (см. Флп. 4, 4). А нам должно более плакать, нежели радоваться, ибо мы до сих пор во грехах и нераскаянии. Грешникам же нечему радоваться", - глаголет Сам Господь. Эта святая печаль по Богу не помешает, впрочем, и радости истинной, которая у грешника, каковы мы, и может произрасти только из слез. В самом деле, посмотрите, как будет радостен для нас праздник Воскресения Господня, если мы наступающую неделю проведем в слезах покаяния! Он так будет светел, как никогда не был доселе, - чего да сподобит нас всех Господь Своею всемощною благодатью! Аминь. 

Источник.

Архиепископ Серафим (Соболев). Слово в день праздника Благовещения Пресвятой Богородицы

О великом значении Пречистой Девы Марии в деле нашего спасения

 «Днесь спасения нашего главизна... Сын Божий Сын Девы бывает...». Вот слова тропаря в честь праздника Благовещения, на которые мне хотелось бы, мои возлюбленные о Христе братия и сестры, обратить особенное ваше внимание. Эти слова показывают нам, что при благовещении Архангела Гавриила Пречистой Деве Марии началось наше спасение через зачатие, или воплощение от Нее Сына Божия.

Св. Иоанн Златоуст указывает нам даже самый момент, когда сие совершилось. По его богомудрому толкованию евангельского повествования о Благовещений, зачатие Бога Слова произошло после слов Девы Марии, сказанных Архангелу Гавриилу: «Се раба Господня; буди Мне по глаголу твоему (Лк. 1,38).

«Почему же эти слова Пречистой Девы Марии, — спрашивает св. Иоанн Златоуст, — имели такое великое значение в деле нашего спасения?» — «Потому, — отвечает он, — что в них Пречистая Дева явила величайшую веру, основанную на Ее поразительном смирении. Услышавши от Архангела Гавриила, что Она будет матерью Сына Божия чрез сверхъестественное и бесподобное в мире рождение, Пречистая Дева Мария не возомнила о Себе, не впала в грех гордости, но смирила Себя до последней степени, сказавши: «Се раба Господня; буди Мне по глаголу твоему». Объясняя эти слова, великий святитель говорит: «Как неверием в слова Божий, происшедшим из гордости первой жены — Евы, мы погибли, так верою в слова Божий Пречистой Девы Марии, исшедшею из Ее изумительного смирения, мы спаслись». 

О великом спасительном значении для нас Божией Матери мы должны сказать, что она участвует в деле нашего спасения не внешним образом, как ангелы и святые, содействующие сему делу своими молитвами. Матерь Божия входит в дело нашего спасения самым тесным, внутренним образом, ибо Она дала плоть Сыну Божию из Своей пречистой утробы.

Сие великое спасительное значение Божией Матери станет для нас еще более понятным, если мы будем помнить, что без воплощения Господь не мог бы спасти нас от смерти и даровать нам вечную блаженную жизнь. В своем дивном творении «О воплощении Бога Слова» св. Афанасий Александрийский спрашивает, разве не мог Господь, как всемогущий, спасти нас от смерти одним Своим словом: зачем для сего необходимо было воплощение Сына Божия? «Конечно, — говорит св. Афанасий, — Господь одним Своим словом: «да не умирает человек» мог избавить нас от смерти. Но тогда Он оказался бы неверным Своему слову, ибо Им вначале было вынесено определение человеку: «смертию да умреши», которое и вошло в силу после грехопадения Адама и Евы». — «Затем, — продолжает великий св. отец, — если бы человек внешним образом — в силу одного только всемогущего Божественного слова, удерживался от смерти, то природа его в своей сущности все же оставалась бы смертной. Поэтому необходимо было Богу, во-первых, привить человеческую бренную природу к бессмертному Божеству, что и совершилось через воплощение Господа, а во-вторых, необходимо было Богу уже после Его воплощения и смерти умертвить в человеческой природе самую смерть, что и осуществилось через воскресение Христа».

Так, по свидетельству св. Афанасия Александрийского, явствует вся необходимость воплощения Сына Божия для нашего спасения и, следовательно, все великое значение в сем деле Пречистой Девы Марии.

Этого мало. Господь сказал: «...аще не снесте плоти Сына Человеческого, ни пиете крове Его, живота не имате в себе, ядый Мою плоть и пияй Мою кровь имат живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день (Ин. 6,53—54). Таким образом, по учению Спасителя, без причащения Его Тела и Крови нет нам спасения — мы погибнем навеки. «Откуда же, — спрашивает еп. Феофан Затворник, — это Тело и Эта Кровь Христовы, которые мы вкушаем в величайшем таинстве Евхаристии?» — «Из той же утробы, — отвечает он, — Пречистой Девы Марии».

Таким образом, как при воплощении Пресвятая Дева дивно участвовала в деле нашего спасения, давши плоть Сыну Божию. так продолжает Она участвовать в сем деле через таинство св. Причащения, в котором подаются нам Тело и Кровь Христа, взятые из той же пречистой Ее утробы.

Какой же из всего сказанного нами следует вывод?

Если так велико значение Пречистой Божий Матери в деле нашего спасения, то как же велико Ее молитвенное дерзновение перед Ее Сыном, Господом нашим Иисусом Христом?! Она несравненно превосходит молитвенное дерзновение всех ангелов и святых, взятых вместе.

Поэтому будем с непостыдным упованием умолять Пречистую Деву Марию, как самую великую и несравненную нашу Заступницу, об избавлении нас от всяких бед и напастей.

История христианской Церкви свидетельствует, как Матерь Божия, в силу Своего величайшего дерзновения перед Богом, спасала христиан от всяких бед. Она была виновницей обращения на путь спасительной жизни таких великих грешников, каковыми были прп. Мария Египетская и блаженный Феофил. Пречистая Дева Мария, ради молитв перед Ее Владимирским чудотворным образом, спасла Россию от грозного нашествия татарского хана Тамерлана в 1395 г. Она дивно спасла русских православных людей при царе Василии Шуйском во время осады шведами Тихвинской обители за святые молитвы перед Ее Тихвинскою чудотворною иконою. Она явила заступление русскому народу ради молитв пред Ея чудотворным Смоленским образом во время нашествия Наполеона. А в 1877 г. Она оказала нам дивную помощь в войне с турками, когда последние были устрашены видением наяву в воздухе Божией Матери, окруженной бесчисленным небесным воинством ангельских сил.

Замечательно, что самым последним делом заступления Божией Матери будет Ее ходатайство за грешников пред Господом на Страшном Его суде. Это открыто было Богом преподобному Григорию, ученику великого угодника Божиего Василия Нового. В видении он созерцал будущий Страшный суд Христа и как Матерь Божия заградила шествие в ад многих грешников, уже осужденных праведным судом Ее Сына. Она стала умолять Христа избавить их от вечных мук ради любви, которую имели они к ближним во время земной жизни, несмотря на то что перед смертью не успели покаяться в некоторых грехах своих. И Господь в последний раз исполнил молитву Своей Пречистой Матери.

Если мы в лице Божией Матери имеем такую всесильную Заступницу, Которая может отменять правосудное определение Господа касательно грешников и избавлять их от великих бед, то почему же Она не избавляет нас от настоящих великих наших бедствий? Разве мы не молимся Ей? Да, мы молимся. Но. к сожалению, плохо каемся или совсем не каемся. Правда, мы сознаем свои грехи и даже сокрушаемся о них, но это еще не есть истинное покаяние. Истинное покаяние состоит в решительной перемене греховной жизни на жизнь святую. Истинное покаяние будет у нас только тогда, когда мы будем подобны блудному сыну, который не ограничился только сокрушенным сознанием своих грехов, но встал, оставил свою преступную, гибельную жизнь, пошел для новой жизни к отцу своему и получил от него великую милость и любовь.

Так надо каяться и нам. Будем помнить, что грехи наши — это первая и самая главная причина всех наших несчастий. Недаром Господь, прежде чем исцелить расслабленного, сказал ему: «...чадо! отпущаются тебе греси твои» (Мк. 2,5). Эти грехи, в особенности гордость с ее исчадиями — неверием и богоотступничеством, навлекают на нас гнев правосудного Господа. И только покаяние, с нашей решимостью не возвращаться более к прежним грехам, есть главная причина для проявления в нашей жизни неизреченного божественного милосердия.

Сам Господь, ради молитв Его Пречистой Матери, да наставит нас на путь решительного истинного покаяния во всех грехах наших!

Если так мы будем каяться, то Матерь Божия никогда не отвратится от нас и исполнит все наши молитвы. Зная всю великую спасительную для нас силу покаяния, св. Церковь требует, чтобы наши молитвы к Божией Матери исходили из глубины нашего смиренного и сокрушенного сердца. Поэтому будем, возлюбленные, всегда в покаянии умолять Пречистую Деву Марию о своем спасении, прибегая к Матери Божией с такими словами церковной молитвы: «К Богородице прилежно ныне притецем грешнии и смиреннии, и припадем в покаянии зовуще из глубины души: Владычице, помози, на ны милосердовавши, потщися, погибаем от множества прегрешений, не отврати Твоя рабы тщи: Тябо и Едину надежду имамы». Аминь.

Русский посольский храм св. Николая,
г. София, 25 марта 1925 г.

Источник.

 

На повороте Вересаева

 По свидетельству В. Вересаева, в повести «На повороте», как и в других произведениях писателя, использованы впечатления от его жизни в родной Туле.
В сентябре 1900 года, незадолго до написания повести «На повороте», В. Вересаев в письме к М. Горькому делился мыслями, которые затем нашли в этой повести отражение: «Мы переживаем смутное и трепетное время. Мысль ищет основ и выходов, и все бредут в разные стороны. Господи, если нет общего пути, если нет человека, который бы объединил всех ищущих и повел их к намеченной цели,— то пускай же люди хоть искренно и честно ищут этих путей!»
Прочитав первые пять глав «На повороте», М. Горький написал В. Вересаеву: «Мне хочется сказать Вам, дорогой Викентий Викентьевич, кое-что о той радости, которую вызвало у меня начало Вашей новой повести. Славная вещь!
Я прочитал с жадностью и по два раза сцены купанья и прогулки навстречу тучам. Здорово это, весело, бодро, возбуждает желание обнять Вас крепко, и — главное — своевременно это, как раз в пору, как раз Вы пишете о тех» о ком надо писать, для кого надо, и о том, о чем надо. Молодежь — боевая, верующая, работающая — наверное, сумеет оценить Вас. Таня у Вас — превосходна! Сергей. Шеметов — все хороши!
Все растет и ширится жизнедеятельное настроение, все более заметно бодрости и веры в людях, и — хорошо живется на сей земле — ей-Богу!
Вся задача литературы наших дней — повышать, возбуждать именно это настроение, а уж оно даст плоды, даст! Вы — верите, что даст?» (М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 28, М., 1954, стр. 232).
«Очень вы меня обрадовали вашим... отзывом...— отвечал В. Вересаев М. Горькому 2 февраля 1902 года.— Насчет отзыва боюсь, что вы в дальнейшем разочаруетесь. Каждому свое: одному дано летать в небе, а другому суждено, стоя на земле, хлопать неподнимающимися крыльями и мучительно ломать голову над вопросом, как это вот другие летят в воздухе, и ничего, не падают! Вы поймете это, когда дочитаете повесть мою до конца».

Опасения В. Вересаева были справедливы. В. И. Ленин, одобрив начало повести, последующие главы оценил отрицательно. «Видаю иногда русские журналы — далеко не все и далеко не правильно,— писал Владимир Ильич М. А. Ульяновой.— Как у вас довольны новой вересаевской повестью в «Мире Божьем»? Я поначалу ждал большего, а продолжением не совсем доволен» (В. И. Ленин. Полн, собр. соч., т. 55, стр. 219).
К концу 90-х годов прошлого века марксистская направленность творчества В. Вересаева стала очевидной. Однако появление в 1902 году повести «На повороте» — особенно ее второй части, где авторская позиция выглядела несколько неопределенной,— вновь позволило отдельным критикам усомниться в характере идейных устремлений В. Вересаева. «Я помню, когда мы обсуждали эту повесть «На повороте», мы дрались чуть ли не неделю вокруг нее»,— рассказывал много лет спустя П. Лебедев-Полянский об одном обсуждении повести в среде революционной молодежи
Вторая половина повести дала критике повод изображать дело гак, будто В. Вересаев всерьез никогда и не примыкал к марксистам Вл. Боцяновский в статье «Летопись» В. Вересаева» уверял: «Марксисты сочли самого г. Вересаева своим, зачислили его в свой лагерь.. Но... г Вересаев не скрывал и своего личного взгляда на марксизм как на своего рода «поветрие», как на нечто преходящее, как на мираж... И он не ошибся. Действительность разрушила теорию... На смену... выступило новое идеалистическое течение», которое В. Вересаев отразил в повести «На повороте». «В ней, мужественно отстреливаясь, отступают марксисты и выступают вперед идеалисты». Кончает с собой Варя, разочаровавшись в марксизме. «Главный герой повести Токарев, сам стоящий «на повороте», в целом ряде монологов разбивает и марксистов и идеалистов, предсказывая им полное разочарование». Идеалисты же представлены Сергеем, и они «идут дальше» марксистов («Русь», 1904, 10/23 января).
Это были явные передержки. Подобным истолкователям творчества В. Вересаева—а их тогда было много — возражал В. Шулятнков в статье «Критические этюды. Новая повесть В. Вересаева» («Курьер», 1902, 11 марта). Сожалея, что Таня и Балуев обрисованы в повести «лишь самыми общими чертами и играют... роль эпизодических фигур», что главными героями оказались «банкроты» Токарев и Сергей, В. Шулятиков справедливо усматривал в повести не защиту идеализма, а его изобличение.

Из примечаний Ю. Фохт-Бабушкина

Сборник Брюсова STEPHANOS

 Сборник "STEPHANOS" вышел в декабре 1905 года. В сентябре 1905 года Брюсов писал Вяч. Иванову: «Печатаю свои «Stephanos», где ты найдешь много нового. Вообще в творчестве чувствую свежую бодрость, силу, возможность всего — окрыленность ясного утра, когда так легко дается, чего тщетно добивался и огненным вечером и в безвольную ночь. Написал, осуществил многое из такого, о чем безнадежно мечтал целые годы. И если по бодрости сил я только что сравнил переживаемое время с утром, то столь же был бы я прав, сравнивая его с полднем, по полноте сил, по чувству, по сознанию, что я достиг полного обладания всем, что во мне, что годы собирания кончены, пора расточать» (ЛН, 85, с. 481).
В первоначальном варианте предисловия (в сборник оно не вошло и было напечатано отдельно как самостоятельная статья) Брюсов утверждал, что поэзия несовместима с политикой, что «требовать, чтобы все искусство служило общественным движениям, все равно что требовать, чтобы вся ткацкая промышленность только и делала, что приготовляла материю для красных флагов» (Брюсов, VI, 110—111). В определенной степени эти эстетические взгляды Брюсова сказались и в этом сборнике, хотя непосредственная поэтическая практика Брюсова была значительно шире его деклараций.

Из ПРИМЕЧАНИЙ А. Козловского

В.Я. Брюсов
<Помню вечер, помню лето...>
Из сборника «Stephanos»
Цикл: Вечеровые песни

 

                  * * *

                                              День вечерел. Мы были двое.
                                                Ф. Тютчев
Помню вечер, помню лето,
Рейна полные струи,
Над померкшим старым Кёльном
Золотые нимбы света,
В этом храме богомольном —
Взоры нежные твои...

Где-то пели, где-то пели
Песню милой старины.
Звуки, ветром тиховейным
Донесенные, слабели
И сливались, там, над Рейном,
С робким ропотом волны.

Мы любили! мы забыли,
Это вечность или час!
Мы тонули в сладкой тайне,
Нам казалось: мы не жили,
Но когда-то Heinrich Heine
В стройных строфах пел про нас!

        6 марта 1904 

Источник. 

Людмила и Светлана Жуковского

 В «Людмиле» (1808) Жуковский впервые поставил перед собой цель создания русской баллады по западноевропейскому образцу. В балладе при этом нет русской фольклорности, «народности» в смысле социальном, нет того, что называли тогда «простонародностью». За это Жуковского в разное время критиковали; но критики упускали из виду существенный факт: в русском фольклоре, в отличие от западного, нет жанра фантастической баллады. Поэтому «простонародный» колорит был бы искусственным, неорганичным в русской балладе. Это и подтвердилось в дальнейшем, когда в 1816 году П. А. Катенин написал по образцу Бюргера и Жуковского балладу «Ольга», трактуя тот же сюжет в подчеркнуто грубом, «простонародном» плане. У «Ольги» были защитники (в том числе Грибоедов). Разгорелась полемика, в которой манеру Катенина резко осудили Гнедич, Батюшков, Вяземский.
Для создания «национального» стиля Жуковский использует и в «Людмиле» и — через несколько лет — в «Светлане» песенную русскую традицию. Эта ориентация придает первым «русским» балладам Жуковского лиризм и поэтичность.
Стремление Жуковского воплотить в поэзии национально-русский сюжет наибольшим успехом увенчалось в «Светлане» (1808—1812). Впервые в поэзии очень ярко, хотя и несколько условно, освещена этнографическая сторона русского народного быта — праздник крещенья с его обрядами. В двух первых строфах фигурирует около десяти способов гаданья о женихах. Фольклор у Жуковского — отправная точка в поэтически-идеальном представлении о народном духе и народной жизни. Приметы русского национального колорита впервые «суммированы» Жуковским; он первый дал как бы обязательный «набор» этих стилизованных, но выразительных примет: гаданье, снег, избушка, зимняя дорога, намек на «русскую свадьбу»... Интонация «Светланы» окрашена сентиментальностью, но не монотонна, чему способствует ее легкая ироничность.

Из статьи И. М. Семенко "ЖИЗНЬ И ПОЭЗИЯ ЖУКОВСКОГО"

В.А. Жуковский
Светлана

Раз в крещенский вечерок
        Девушки гадали:
За ворота башмачок,
        Сняв с ноги, бросали;
Снег пололи; под окном
        Слушали; кормили
Счетным курицу зерном;
        Ярый воск топили;
В чашу с чистою водой

Клали перстень золотой,
        Серьги изумрудны;
Расстилали белый плат
И над чашей пели в лад
        Песенки подблюдны.

Тускло светится луна
        В сумраке тумана —
Молчалива и грустна
        Милая Светлана.
«Что, подруженька, с тобой?
        Вымолви словечко;
Слушай песни круговой;
        Вынь себе колечко.
Пой, красавица: "Кузнец,
Скуй мне злат и нов венец,
        Скуй кольцо златое;
Мне венчаться тем венцом,
Обручаться тем кольцом
        При святом налое"».

«Как могу, подружки, петь?
        Милый друг далёко;
Мне судьбина умереть
        В грусти одинокой.
Год промчался — вести нет;
        Он ко мне не пишет;
Ах! а им лишь красен свет,
        Им лишь сердце дышит...
Иль не вспомнишь обо мне?
Где, в какой ты стороне?
        Где твоя обитель?
Я молюсь и слезы лью!
Утоли печаль мою,
        Ангел-утешитель».  

Читать балладу целиком