Аполлон Александрович Григорьев родился 16/28. VII 1822 г. в Москве, а умер сорока двух лет 25. IX /7.Х 1864 г. в Петербурге. Дед его был крепостной крестьянин, дослужившийся до получения дворянского звания. Появление Аполлона Григорьева на свет сопровождалось драматическими обстоятельствами: его отец страстно полюбил дочь крепостного кучера, родившую сына до того, как молодые люди, преодолев сопротивление родных, обвенчались, поэтому их «незаконнорожденный» сын некоторое время числился московским мещанином. Служба отца в городском магистрате обеспечивала материальный достаток семье, и мальчику было дано прекрасное домашнее образование, затем, минуя гимназию, он поступил в университет. В детстве и ранней юности на Григорьева своеобразно повлияло как чтение романтической литературы, так и впечатления патриархального быта Замоскворечья.
В 1842 г. Григорьев блестяще окончил юридический факультет Московского университета и начал работать. В студенческие годы он дружил с молодыми людьми, сыгравшими впоследствии заметную роль в русской культуре: поэтом Я. П. Полонским, юристом К. Д. Кавелиным, историком С. М. Соловьевым. Молодежь увлекалась философией и поэзией, центром кружка, как вспоминал Фет, был Аполлон Григорьев. Он писал стихи, ценил поэзию как высшее проявление творческих возможностей человека и понимал ее так тонко, как немногие, без малейшего оттенка зависти, с восторженным благоговением отнесся к дару своего ближайшего друга. В автобиографической повести «Офелия. Одно из воспоминаний Виталина» он писал о своем отношении к Фету (в повести он назван Вольдемаром): «Я любил его с безотчетною, нежною, покорною преданностью женщины <...> Я убеждал его жить не для себя, но для своего призвания».
В 1843 г. в журнале «Москвитянин» Григорьев впервые напечатал свои стихи. В эти годы он сильно увлечен Антониной Федоровной Корш, принадлежавшей к известной московской интеллигентной семье. Любил Григорьев, несомненно, искренне, но переживал свою любовь в духе романов Жорж Санд, которыми увлекалась семья Корш. В нескольких стихотворениях, обращенных к Антонине Федоровне, Григорьев называет ее именем жорж-сандовской героини — «К Лавинии». Перипетии их романа, отдельные эпизоды отношений Антонины Федоровны, Григорьева и его счастливого соперника Кавелина отражены и в поэзии, и в романтических повестях Григорьева 40-х гг.
Служба в университете (сперва библиотекарем, а затем секретарем Совета), требовавшая педантичной аккуратности, оказалась не в характере Григорьева, совершенно запутавшего все дела. По-прежнему чувствовать себя мальчиком в родном доме становилось невыносимо. И в 1844 г. Григорьев тайком уезжает в Петербург, чтобы начать самостоятельную жизнь профессионального литератора (периодически он вел также преподавательскую деятельность). Он печатает статьи, рецензии в журнале «Репертуар и пантеон», в петербургском журнале «Финский вестник».
При жизни Григорьев издал только одну книгу — в 1846 г. (тиражом 50 экз.!), в самом начале своего пути, и это не случайно.
Он всю жизнь писал стихи и печатал их в периодике. Поэзия была для него жизненно необходимым способом самовыражения, но художником он себя не считал и воспринимал это трагически. В конце жизни в статье «Безвыходное положение», где он рассуждает о приходе нового времени, требующего людей дела, а не слова, он писал: «Художником я решительно быть не способен, хотя во мне, как все мои знакомые мне говорили и как сам я, говоря без ложной скромности, очень хорошо знаю, — много художественного понимания и, что, может быть, еще лучше — художественного чутья... Ведь, изволите видеть, — будь я художником, я уже не был бы ненужным человеком. В том-то и беда великая, в том-то и «горе-злосчастье» всей моей жизни, что я все, совершенно все понимаю, — и ничего, совершенно ничего не произвожу». Конечно, эти слова не следует понимать слишком буквально: Григорьев — «бесспорный и страстный поэт» (как назвал его Достоевский) во всем, что он писал — от критических статей, лирических стихотворений, поэм до автобиографической прозы и писем, — но оригинальность его поэтического мира определяется не всесторонней художественной новизной, как, например, у Некрасова или Фета, а прежде всего — богатством, оригинальностью его личности.
А.И. Журавлева, Г. В. Зыкова "ПОЭЗИЯ В ЭПОХУ ПРОЗЫ"
Комментариев нет:
Отправить комментарий