О пользе анамнеза. Фрагмент "Записок врача" Вересаева

 "Один случай произвел во мне полный переворот. В нашу хирургическую клинику поступила женщина лет под пятьдесят с большою опухолью в левой стороне живота. Куратором к этой больной был назначен я. На обязанности студента-куратора лежит исследовать данного ему больного, определить его болезнь и следить за ее течением; когда больного демонстрируют студентам, куратор излагает перед аудиторией историю его болезни, сообщает, что он нашел у него при исследовании, и высказывает свой диагноз, после этого профессор указывает куратору на его промахи и недосмотры, подробно исследует больного и ставит свое распознавание. Опухоль у моей больной занимала всю левую половину живота, от подреберья до подвздошной кости. Что это была за опухоль, из какого органа она исходила? Ни расспрос больной, ни исследование ее не давали на это никаких хоть сколько-нибудь ясных указаний, с совершенно одинаковою вероятностью можно было предположить кистому яичника, саркому забрюшинных желез, эхинококк селезенки, гидронефроз, рак поджелудочной железы. Я рылся во всевозможных руководствах, и вот что находил в них:
С гидронефрозом очень легко смешать эхинококк почки: мы много раз видели также мягкие саркоматозные опухоли почек, относительно которых мы были уверены, что имели дело с гидронефрозом («Частная хирургия» Тильманса).
Рак почки нередко принимался за брюшинные опухоли желез, опухоли яичника, селезенки, большие подпоясничные нарывы и т.п. (Штрюмпель).
При кистах яичника встречаются очень неприятные диагностические ошибки... Дифференциальное распознавание кисты яичника от гидронефроза оказывается наиболее опасным подводным камнем, так как гидронефроз, если он велик, представляет при наружном исследовании совершенно такую же картину; поэтому подобного рода диагностические ошибки очень не редки («Гинекология» Шредера).
Клинические симптомы рака поджелудочной железы почти никогда не бывают настолько ясны, чтоб можно было поставить диагноз (Штрюмпель).
Скептически и враждебно настроенный к медицине, я с презрительной улыбкой перечитывал эти признания в ее бессилии и неумелости. Я как будто даже был доволен тем, что не могу ориентироваться в моем случае, моя ли вина, что наша, с позволения сказать, «наука» не дает мне для этого никакой надежной руководящей нити? У моей больной опухоль живота — вот все, что я могу сказать, если хочу отнестись к делу сколько-нибудь добросовестно; вырабатывать же из себя шарлатана я не имею никакого желания и не стану «уверенно» объявлять, что имею дело с гидронефрозом, зная, что это легко может оказаться и саркомой, и эхинококком, и чем угодно.
Пришло время демонстрировать мою больную. Ее внесли на носилках в аудиторию. Меня вызвали к ней. Я прочел анамнез больной и изложил, что нашел у ней при исследовании.
— Какой же ваш диагноз? — спросил профессор.
— Не знаю, — ответил я, насупившись.
— Ну, приблизительно?
Я молча пожал плечами.
— Случай, положим действительно, не из легких, — сказал профессор и приступи сам к расспросу больной.
Сначала он предоставил самой больной рассказать об ее болезни. Для меня ее рассказ послужил основою всему моему исследованию; профессор же придал этому рассказу очень мало значения. Выслушав больную, он стал тщательно и подробно расспрашивать ее о состоянии ее здоровья до настоящей болезни, о начале заболевания, о всех отправлениях больной в течение болезни; и уж от одного этого умелого расспроса картина получилась совершенно другая, чем у меня — перед нами развернулся не ряд бессвязных симптомов, а совокупная жизнь больного организма во всех его отличиях от здорового. После этого профессор перешел к исследованию больной он обратил наше внимание на консистенцию опухоли, на то, смещается ли она при дыхании больной, находится ли в связи с маткою, какое положение она занимает относительно нисходящей толстой кишки и т.д., и т.д. Наконец профессор приступил к выводам. Он шел к ним медленно и осторожно, как слепой, идущий по обрывистой горной тропинке, ни одного самого мелкого признака он не оставил без строгого и внимательно обсуждения; чтоб объяснить какой-нибудь ничтожный симптом, на который я и внимания-то не обратил, он ставил вверх дном весь огромный арсенал анатомии, физиологии и патологии; он сам шел навстречу всем противоречиям и неясностям и отходил от них, лишь добившись полного их объяснения. И в конце концов, когда, сопоставив добытые данные, профессор пришел к диагнозу, «рак-мозговик левой почки», — то это само собою вытекло из всего предыдущего.
Я слушал, пораженный и восхищенный; такими жалкими и ребяческими казались мне теперь и мое исследование и весь мой скептицизм!.. Спутанная и неясная картина, в которой, по-моему, было невозможно разобраться, стала совершенно ясной и понятной. И это было достигнуто на основании таких ничтожных данных, что смешно было подумать.
Через неделю больная умерла. Опять, как тогда, на секционном столе лежал труп, опять вокруг двух профессоров теснились студенты, с напряженным вниманием следя за вскрытием. Профессор патолог извлек из живота умершей опухоль величиною с человеческую голову, тщательно исследовал ее и объявил, что перед на ми — рак-мозговик левой почки... Мне трудно передать то чувство восторженной гордости за науку, которое овладело мною, когда я услышал это. Я рассматривал лежащую на деревянном блюде мягкую, окровавленную опухоль, и вдруг мне припомнился наш деревенский староста Влас, ярый ненавистник медицины и врачей. «Как доктора могут знать, что у меня в нутре делается? Нешто они могут видеть насквозь?» — спрашивал он с презрительной усмешкой. Да, тут видели именно насквозь."

Источник "В.В. Вересаев Записки врача" http://dugward.ru/library/veresaev/veresaev_zapiski_vracha.html

ПРАЗДНИК ПОКРОВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

 Святитель Иннокентий, архиепископ Херсонский и Таврический (Борисов)

"... Праздник Покрова Пресвятой Богородицы, совершаемый Церковью 1 октября, установлен по следующему случаю. В царствование греческого императора Льва Мудрого, в 911 году по Рождестве Христове, святой Андрей Юродивый, молясь в церкви Константинопольской, именуемой Влахернской, среди всенощного бдения в воскресный день, который был 1 октября, увидел на воздухе Божию Матерь с пророками, апостолами и ангелами, молящуюся о мире и Своим лучезарным покровом

(омофором) осеняющую христиан. Сподобившийся сего видения Андрей спросил ученика своего святого Епифания: видиши ли, брате, Царицу и Госпожу всех, молящуюся о всем мире? Блаженный отвечал на сие: вижду, святый отче, и ужасаюся. Цареградские жители, услышав о сем чуде, исполнились необыкновенной радости и упования, что Бог, молитвами Ходатаицы христиан, отвратит бедствия, которые тогда нанесены были грекам вторжением сарацин в недра их империи. Вскоре пришло известие, что враги Христовой Церкви побеждены и прогнаны. В воспоминание сего-то церковного и гражданского события установлен праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Но где установлен и когда? — В греческом месяцеслове нет сего праздника*; равно как нет ему и службы на языке греческом. На сем основании некоторые думают, что он получил свое начало собственно в Российской Церкви, при Владимире Великом, который, создав в Киеве Десятинный храм в честь Богородицы, установил будто праздновать его. В подтверждение сего мнения могут указывать еще на 1-й стих 8 песни канона праздничного, где сочинитель говорит: за ны помолися, Твоего Покрова праздник в Российстей земли прославльшия. Но, с другой стороны, невероятно, чтобы греки не ознаменовали празднеством события столь для них важного, каково чудесное явление Богоматери и победа, за тем последовавшая. Невероятно также, чтобы юная Российская Церковь при Владимире вдруг, сама собой без Греческой, решилась учредить вновь празднество. Вероятнее, что праздник Покрова был уже в Греции, особенно в Константинополе, где произошло явление Богоматери; но по каким-либо обстоятельствам (Лев Мудрый, при коем сие случилось, в том же году умер; воцарившийся вместо него брат его Александр также вскоре потерял жизнь) не получил полного церковного богослужебного вида. Юная церковь Российская, по случаю ли освящения храма Десятинного, как думает Ассемани, или по другому поводу, восполнила сей недостаток чрез своих предстоятелей, тогдашних греков, кои потому, как чужестранцы, и говорят в каноне Богоматери: помолися за ны, Твоего Покрова праздник в Российстей земли прославльшия..."

 Источник: http://dugward.ru/library/innokentiy/innokentiy_o_velikih_gospodskih_i_bogorodichnyh.html

Альбом: Свято Троице-Сергиева приморская пустынь

 Монастырь основан в 1734 году настоятелем Троице-Сергиевой лавры архимандритом Варлаамом (имя в миру — Василий Высоцкий). Обитель строилась в 19 верстах от Петербурга, на берегу Финского залива на землях переданных монастырю императрицей Анной Иоанновной. Монастырь занимал почти квадратный, участок со стороной около 140 м и поначалу обнесен деревянной оградой с наугольными башнями. В ноябре того же года императрица разрешила перевезти деревянную церковь Успения Божьей Матери из загородного дома царицы Параскевы Фёдоровны на Фонтанке и повелела освятить ее престол во имя Преподобного Сергия чудотворца Радонежского. Церковь находилась на центральной площади монастыря. По обеим сторонам церкви располагались деревянные монашеские кельи и каменный флигель для настоятеля.

По указу Анны "для поддержания обители в хозяйственном отношении" монастырю было передано 219 десятин земли и приписано три деревни с крепостными крестьянами. Освящение обители состоялось 12 мая 1735 года. В июне 1735 г. императрица посетила пустынь и пожаловала в храм богослужебные книги.

В первое время пустынь не имела особого штата монахов. Для совершения богослужения сюда присылались лица из числа братии Троице-Сергиевой лавры. Жизнь и деятельность братии находилась также под наблюдением и руководством Лавры. Новая обитель в первые годы своего существования называлась Приморской Троице-Сергиева монастыря дачей и существовала на средства Троице-Сергиевой Лавры. Императрица Анна Иоанновна именным указом от 30 января 1738 года повелела описать пустынь. После этого церковь стала официально считаться приписанной Троице-Сергиевой Лавре.
Подробнее см. по адресу: http://dugward.ru/palmer/sergieva_pustyn/primorskaya_pustyn.html

 

Фет и верлибр

В 1842 году Фет опубликовал в "Отечественных записках" своё стихотворение «Я люблю многое, близкое сердцу...», где опробовал модный тогда верлибр:

Я люблю многое, близкое сердцу,
 Только редко люблю я...

 Чаще всего мне приятно скользить по заливу
 Так — забываясь
 Под звучную меру весла,
 Омоченного пеной шипучей, —
 Да смотреть, много ль отъехал
 И много ль осталось,
 Да не видать ли зарницы...
И т.д.

"...Верлибр у Фета возникает под влиянием верлибра переводимых им немецких поэтов (см. ниже перевод стихотворения Г. Гейне «Посейдон»). «Немецкий свободный стих сложился раньше других — во второй половине XVIII в.; его ближайшим образцом была античная поэзия.<...> Сложнейший ритм Пиндара был в то время еще не изучен, стихи его воспринимались как аметрический хаос, произвольно расчленяемый на строчки. <...> Именно так, без метра и рифмы, стали его воспроизводить Клопшток и его подражатели — поэты «бури и натиска», вплоть до молодого Гёте и Гельдерлина. Строчки их были средней длины, чаще короткие, чем длинные, обычно расчлененные синтаксически, и напоминали риторическую прозу, записанную с выделением интонационных колен» (Гаспаров М.Л. Очерк истории европейского стиха. М., «Наука», 1989, с.254). Тургенев обсуждает фетовский верлибр в письме к поэту от 6 июня 1864 г.:

Любезнейший Фет!
На ваше рифмованное
И милейшее письмо
Отвечать стихами
Я не берусь;
Разве тем размером,
Который с легкой руки
Гёте и Гейне
Привился у нас и сугубо
Процвел под перстами
Поэта, носящего имя
Фет!
Размер этот легок,
Но и коварен:
Как раз по горло
Провалишься в прозу,
В самую скудную прозу, —
И сиди в ней,
Как грузные сани
В весенней зажоре! —
и пр.

Из комментариев Журавлевой А.И. и Зыковой Г. В. к книге "Фет А. А. Поэзия. Проза. Воспоминания" М.: СЛОВО/SLOVO, 2000. 

О почитании пастырей духовных (Поучение на честное преставление Пресвятыя Богородицы)

 На всех нас, братие, лежит обязанность почитать пастырей духовных. Но почему возложена на нас таковая обязанность?

В церковном поучении на день Успения Божией Матери о сем сказано так: мы должны почитать рабов Божиих — святителей потому, что ими крещаемся и ради их, по вере в Господа нашего Иисуса Христа, благодать Божию приемлем; от них принимаем Тело и Кровь Христовы; и молитвами их от грехов избавляемся; их молитвами и Св. Дух сходит на св. просфору и претворяет ее в Тело Божие и вино во святую Кровь Его, и с верою принимающим оные бывают во оставление грехов и в жизнь вечную... И апостол сказал: повинуйтеся наставником вашим и покаряйтеся: тии бо бдят о душах ваших (Евр. 13, 17). Итак, по поучению церковному, мы должны почитать пастырей духовных потому, что чрез них подается нам благодать в таинствах, они молятся за всех православных, и чтить их апостол повелевает. Но почитать их мы должны не по сему одному: скажите мне, братие, кто поставил пастырей и учителей духовных? Той, т.е. 

Бог, говорит апостол, дал есть овы апостолы, овы же пророки, овы же благовестники, овы же пастыри и учители, к совершению святых, в дело служения, в созидание тела Христова (Еф. 4,11-12). А если Сам Бог дал пастырей, то и должны мы почитать их потому, что к своему служению они призваны Им Самим и, следовательно, суть служители Божии. И ясно потому, что кто не почитает их, тот показывает чрез это, что он не повинуется и Самому Богу. И кто презирает их, тот оказывает неуважение и к Самому Призвавшему их. Так о сем учит и Господь: слушаяй вас, Мене слушает: и отметаяйся вас, Мене отметается (Лк. 10, 16).

Далее, мы должны почитать пастырей и потому, что они, исполняя повеление Божие, проповедуют слово Божие и в проповедях предлагают то же самое учение, которое проповедывал и Господь и которое оставили в своих писаниях апостолы. А проповедуя так, они, конечно, тем открывают пред нами спасительные истины веры, оживляют и возгревают в душах наших дух благочестия и ревность к добродетели, и таким образом, и поучениями своими ведут нас в Царство Небесное. Как же, значит, и поэтому, не оставаться благодарными к ним и не почитать их?

Итак, как говорит Премудрый, бойся Господа и прослави иерея (Сир. 7, 33). Всею душею твоею благоговей Господеви и иереи Его чти (ст. 31). Чти потому, что, как видишь, иереи суть служители Божии, что они подают тебе спасительную благодать в таинствах, молятся за тебя и учат тебя, как войти тебе в Царство Небесное. А, наконец, чти и потому, что почитать их повелевает и Сам Господь, и Его апостолы. Аминь. 

Источник

Надсон. Облака

 В одной из черновых тетрадей Надсон записал: «Стихотворение «Облака» вчера показал нашему преподавателю словесности Незеленову. Показал не сам, а просил Лозинского. Сегодня, после четвертой лекции мы окружили его и спросили его мнение, сказав, что автора между нами нет. «Облака», в случае благоприятного с его стороны ответа, собираюсь послать в «Вестник Европы». Тяжелая вещь — сомнения в своем таланте! 23 января 1881 г. Незеленов принялся ценить это стихотворение, подгоняя его под литературные законы, и сказал, что по его мнению — хорошо: образы есть, мысль есть, стих правильный. В «Вестник Европы» посылать не советовал: там, говорит, печатаются только установившиеся литературные репутации. Но, несмотря на это, я все-таки послал его в «Вестник». 24 января 1881 г.». Затем приписка: «И не получил ответа. Да!!!»

С.Я. Надсон
Облака

 1

По лазури неба тучки золотые
На заре держали к морю дальний путь,
Плыли, — зацепились за хребты седые
И остановились на ночь отдохнуть.
Целый чудный город, с башнями, с дворцами,
С неподвижной массой дремлющих садов,
Вырос из залитой мягкими лучами
Перелетной стаи вешних облаков.
Тут немые рощи замок окружили,
Там через ущелье легкий мост повис.
Вырос храм, и стройный портик обступили
Мраморные группы, тяготя карниз;
Высоко вознесся купол округленный
И поник на кроны розовых колонн,
И над всем сияет ярко освещенный
Новый, чудный купол — южный небосклон!..

2

Милый друг, не верь сияющим обманам!
Этот город — призрак: он тебе солжет, —
Он тебя пронижет ветром и туманом,
Он тебя холодным мраком обоймет.
Милый друг, не рвись усталою душою
От земли — порочной родины твоей, —
Нет, трудись с землею и страдай с землею
Общим тяжким горем братьев и людей.
Долог труд, зато глубоко будет счастье:
Кровью и слезами купленный покой
Не спугнет бесследно первое ненастье,
Не рассеет первой легкою грозой!
О, не отдавай же сердца на служенье
Призрачным обманам и минутным снам:
Облака красивы, но в одно мгновенье
Ветер разметать их может по горам!..

        Май 1880
  Источник

 

Схождение Благодатного огня в Иерусалиме 2025

 В канун Православной Пасхи тысячи верующих собираются в храме Воскресения Христова в Иерусалиме, чтобы стать свидетелями чуда — схождения Благодатного огня. В 2025 году оно произошло 19 апреля в 13 часов.